Но выдержал.

Они оказались в родильном отделении, и тут каталка вдруг замедлила ход.

– Тихо, – шепнул славный человек. – Их будить нельзя.

В темноте Кристофер прищурился и сообразил, куда они попали.

В палату новорожденных.

Ряды и ряды младенцев. Кто в инкубаторах. Кто в плетеных кроватках под стеклянными колпаками. И все спят. Славный человек толкал каталку по палате, как лодку по болоту. Осторожно, дюйм за дюймом. Кристофер заметил, что один ребенок заворочался, будто в страшном сне. За ним второй. Они подрагивали, как первые зернышки попкорна в кастрюле. Хоп, хоп, хоп. Славный человек прибавил шагу. Тогда задергались и другие младенцы. Кристофер почувствовал, что просыпается вся палата. Вот-вот раскричатся. Это будет сигналом тревоги. Как будто их оставили на крыльце. Один малыш открыл глаза. Осмотрелся в потемках. Захныкал. Проснулся следующий. За ним еще один. Каталка под Кристофером поехала быстрее. И еще прибавила скорости. Она мчалась на другую сторону. Раздался первый детский крик.

– Уаааааааа, – сообщил он.

От этого проснулся сосед.

Плач носился по палате, как пинбольный шарик, пробуждая ото сна одного за другим. Младенца за младенцем. Новорожденные заголосили:

– УААААААААА!

– Сигнал тревоги, – сказал Кристофер.

– Нет. Это к ужину.

Вспыхнул свет. Кристофер их увидел. За ними следили младенцы с горящими глазами. Пуская слюни. Во ртах прорастали острые молочные зубы. Новорожденные стали расползаться. Из кроваток. Стенки инкубаторов пошли трещинами, как змеиные яйца.

Оставалось только спасаться бегством.

Подняв каталку на дыбы, славный человек мчался к выходу. Младенцы выбирались из-за стекла и пускались врассыпную, словно паучата. Славный человек вынес входную дверь и направил каталку в дальний конец коридора. Кристофер посмотрел вперед и увидел в стене зияющий рот бельевой шахты. Славный человек набирал скорость. Он сделал три громоподобных шага. И вдруг запрыгнул на каталку позади Кристофера, как разгоняющий в бобслейной команде.

– Держись.

Каталка летела прямо в стену. Кристофер приготовился встретить удар. Бельевая шахта мигом разинула рот, и каталка въехала туда, чтобы ринуться вниз, как «ватрушка» по водной горке. Ее крутило и швыряло из стороны в сторону. Кристофер завопил. Частично со страху. Частично на радостях. В этом спуске смешалось все лучшее и худшее, что бывает на американских горках. Впереди виднелся какой-то танец.

Отражение. Звезд. В воде.

– Соберись, – приказал, напрягаясь всем телом, славный человек.

Кристофер изо всех сил жался к нему, как жался к матери, когда увидел Дракулу. Вода делалась все ближе. Еще ближе. А потом…

ПЛЮХ!

Каталка запрыгала, как плоский камешек, пущенный по водной глади. Чиркнула по дну ручья, замедлила ход и наконец остановилась. Ледяная вода приятно холодила разгоряченную кожу. На миг Кристоферу показалось, что вода – это его мать, которая остужает ему лоб кубиками льда. Он задрал голову. И увидел падающие звезды в ночном небе и каменную кладку козьего мостика.

Они вернулись в Лес Миссии.

– Что это было? – спросил Кристофер.

– Аварийный выход, – ответил славный человек. – Надо тебя отсюда вызволять. Ночью они бы тебя непременно увидели.

Славный человек…

Славный человек… боится.

– Привет, Кристофер, – сказал знакомый голос.

С ним говорил человек-долбунец. Он стоял стоймя. Без малейших признаков сонливости. Глаза чернее угля. Лицо все изъедено – Кристофер сам видел, как его пожирали олени.

– Я о тебе наслышан, – сообщил долбунец.

И бросился на Кристофера с криком:

– Вытащи меня отсюда!

Славный человек, схватив Кристофера за локоть, пустился наутек. Долбунец бросился оземь и покатился следом. Славный человек резко свернул на узкую тропу. Долбунец уже их настигал, но вдруг запутался в переплетении ветвей и замер, как муха в паутине. Славный человек тащил Кристофера через узкую прогалину. Долбунец орал так, что его крики эхом разносились через весь лес:

– ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!

– Он бьет тревогу. За ним потянутся остальные. Шевелись!

Кристофер со славным человеком добежали до поляны. И припустили в сторону дома на дереве.

– Как ты меня нашел? – спросил Кристофер.

– Спасибо твоей матери, – ответил славный человек. – Она была рядом с тобой. Я просто шел на ее свет. Она обещала тебя вызволить. Этим я и занимаюсь.

Он подвел Кристофера к дереву. Кора оказалась теплой, как мамина кофейная кружка.

– А ты?

– Я – дело десятое. Самое важное – это ты.

– Для меня ты очень даже важен.

Кристофер обнял славного человека, но тот содрогнулся от прикосновения. Это напомнило Кристоферу про то, как солдаты во время фейерверка слышат только пулевую стрельбу.

– Ты мой отец?

– Нет. Не отец. Тебе пора, Кристофер. Медлить нельзя.

Кристофер кивнул и стал взбираться по лесенке. Оказавшись наверху, взялся за дверную ручку. Повернул.

Но дверь была заперта.

– Кристофер, что ты копаешься? – крикнул снизу славный человек.

– Я не копаюсь. Тут заперто.

– Что?

– Дверь дома. Заперта.

– О боже, – вырвалось у славного человека.

Он тоже вскарабкался по ступенькам. И взялся за ручку. Нажал что было сил. Но она не подалась. Славный человек побледнел.

– ТОЛЬКО НЕ ЭТО! – вскричал он.

– Да что стряслось? – не понял Кристофер. – Почему дверь не открывается?

– На той стороне, откуда мы примчались, ты по-прежнему лежишь в больнице. Тебе не вернуться в свое тело. Ты не можешь проснуться.

У Кристофера в горле застрял страх.

– Что-что?

Славный человек забарабанил в дверь, сбивая в кровь костяшки пальцев. Принялся стучать кулаками в окна. Стекло даже не дрогнуло.

– Капкан захлопнулся. А подстроила все она, – выговорил славный человек. – Она тебя заперла.

И бессильно опустил руки. Он больше не стучался в дом на дереве и не размахивал окровавленными кулаками.

– Но что все это значит? – не понял Кристофер.

Славный человек повернулся к нему лицом. И не сумел скрыть отчаяния.

– Это значит, что ты умираешь.

Бииииииииип.

Кейт Риз перевела взгляд со своего сына на те приборы, которые поддерживали в нем жизнь. Они вдруг замигали красными огоньками.